Война и честь - Страница 142

142

— Но если бы мы, как он того добивался, надавили на них раньше, у нас не осталось бы времени на ликвидацию отставания! — парировал Тейсман.

— Естественно, но неужели ты думаешь, что он собирается упоминать о таких мелочах? — с мрачным смешком поинтересовалась Причарт. — Конечно, об этом можем напомнить мы, но толку не будет. Кому интересно вспоминать, какова была ситуация три или четыре года назад. Важно, как обстоят дела сейчас. А сейчас — во всяком случае, по представлениям Арнольда — мы достаточно сильны, чтобы противостоять манти, если только нам хватит на это мужества.

— Следовательно, ты собираешься сделать именно то, чего он добивается?

Вопрос Тейсмана мог бы прозвучать как обвинение, но Элоиза всё поняла правильно. Было ясно, что адмирал по-прежнему не соглашается с её политикой, но, во всяком случае, понимает её мотивы и осознаёт её правоту. Выбирать приходилось не между лучшим и худшим, а между плохим и очень плохим.

— Другого выхода, кроме как использовать его же маневр, я не вижу, — призналась Причарт. — Если мы сами объявим о существовании новых кораблей и одновременно усилим нажим на манти за столом переговоров, то частично обезвредим его происки. Надеюсь.

— Если не перегнем с этим нажимом палку, — предостерег Тейсман. — Даже если манти воспримут это гораздо спокойнее, чем я ожидаю, неизбежно отставание между моментом, когда мы официально признаем существование Болтхола, и реальной перестройкой их стратегического и политического мышления. Предсказать, как они отреагируют на усиление давления с нашей стороны до того, как произойдет эта перестройка, очень трудно.

— Я понимаю. Но думаю, такую ситуацию будет легче контролировать, чем то, что начнется, если мы позволим Арнольду носиться по Новому Парижу, словно сбрендивший шар для боулинга в невесомости. Чтобы содержание наших пресс-релизов по поводу Болтхола стало известно на Мантикоре, потребуется как минимум месяц. Мы рассчитаем время так, чтобы наша нота, в которой мы заявим о более твердой позиции на переговорах, пришла в их министерство иностранных дел несколько дней спустя. И конечно же, постараемся облечь наши требования в дипломатически приемлемую форму.

— Ты собираешься в “дипломатически приемлемой форме” потребовать, чтобы они прекратили тянуть попусту время? — скептически осведомился Тейсман, и она хмыкнула.

— Я же не говорила, что им это должно понравиться. Но мы можем проявить твердость, настаивая на разумном компромиссе, и при этом не показаться похожими на шайку отчаянных психов, которым не терпится испытать новые военные игрушки!

— Поскольку я и есть тот мальчик, который держит эти игрушки в коробке, я такой подход одобряю, — с готовностью согласился Тейсман. Но уже в следующее мгновение он поскреб подбородок и нахмурился. — Но мне было бы намного легче жить, если бы Джанкола перестал быть госсекретарем. Этот пост дает ему слишком широкие полномочия в толковании всего, что мы скажем манти. Меня это тревожит.

— Меня тоже, — призналась Причарт. — К сожалению, если мы не можем ни отправить его в отставку, ни отдать под суд, нам придется его терпеть. Иногда мне остро хочется, чтобы наша политическая система была больше похожа на систему манти. Только имей в виду, я считаю, что главное преимущество нашей системы — стабильность. У нас просто исключены резкие перемены правительственного курса, вроде той, которая произошла у них после гибели Кромарти. Но раз члены нашего кабинета настаивают на утверждении их назначения и отставки Конгрессом, мы не в состоянии тасовать портфели, как это делается у них. А пока Джанкола остается государственным секретарем, его невозможно отстранить от дипломатической деятельности.

И хотя на публике мы с ним вынуждены демонстрировать сердечное согласие, он прекрасно знает, что не дождется от меня открытки на Рождество. И я не собираюсь мучиться бессонницей, гадая, как бы не задеть его нежные чувства. Я настою на том, чтобы все дипломатические материалы, уходящие в Звездное Королевство, до отправки проходили через меня.

Она усмехнулась, на этот раз почти искренне.

— Кто знает, вдруг он так обидится, что преподнесет нам подарок и сам подаст в отставку?

— Только не жди этого, затаив дыхание, — посоветовал Тейсман. — Кислородное голодание — очень паршивая штука.

— Женщине свойственно надеяться, — парировала она.

— Пожалуй. — Военный министр помолчал, а потом спросил: — Как ты собираешься обставить заявление о “Болтхоле”? Его должно сделать твоё ведомство или мое?

— Твоё, — сразу ответила Причарт. — Следом на меня обрушится лавина вопросов, на первой же пресс-конференции, но первым о проекте должен объявить флот.

— А если кто-то спросит у меня, почему операция никак не отражена в опубликованном бюджете?

— Признаюсь, я очень рассчитываю на такой вопрос. Потому что в ответ ты напомнишь всем, что в отсутствии официального мирного договора Республика формально пребывает в состоянии войны со Звездным Королевством. И обнародование военного бюджета стало бы большим подарком любому потенциальному противнику. При этом не надо сильно нажимать на ассоциацию между Мантикорой и “любым потенциальным противником”, но и отрицать, если кто-то спросит впрямую, этого не надо. Может быть, это заставит манти задуматься еще до того, как они получат официальную дипломатическую ноту. А на внутреннем фронте это выбьет почву из-под ног у сторонников почтенного госсекретаря, если они попытаются обвинить нас в робости и бездействии. Не думаю, чтобы кто-то на самом деле забыл, как разделал нас Королевский Флот несколько лет назад, Но напомнить на всякий случай не помешает.

142