Война и честь - Страница 240

240

В последнее время озабоченность Первого Космос-лорда постоянно нарастала. Разумеется, Яначек не возражал, чтобы Саймон делился с ним своими тревогами наедине — в конце концов, предупреждать гражданского главу своего ведомства о любых опасениях входило в непосредственные обязанности Первого Космос-лорда. Но Чакрабарти этим не ограничивался. Он взял за правило направлять руководству официальные меморандумы раздражающего содержания, а его стремление отслеживать информацию, особенно касающуюся Силезии, сэр Эдвард уже считал похожим на навязчивую идею. Нервное состояние Чакрабарти выражалось и в появившейся у него привычке помечать документы, вызывавшие у него особую озабоченность. “То есть совсем не те, с какими мне хотелось бы ознакомиться”, — с мрачной иронией подумал Яначек, глядя на злобно подмигивающий огонек. К сожалению — и ответ Причарт на последнюю ноту Декруа напомнил об этом всему правительству Высокого Хребта, — желаемое зачастую имеет очень мало общего с действительным.

Расправив плечи и глубоко вздохнув, Яначек подошел к столу, уселся в кресло, едва замечая его удобство, и набрал код секретного замка.

Сканер сверил отпечатки пальцев, принял код, сравнил ДНК с эталоном и кейс открылся. Первый Лорд взял лежавший сверху чип, отметив с облегчением, что это, по крайней мере, обыкновенный флотский рапорт, а не доклад разведки. Не хватало только, чтобы Фрэнсис Юргенсен признался в том, что этот сукин сын Тейсман в очередной раз утер ему нос по части боевых возможностей республиканского флота.

Но стоило Яначеку увидеть, что послание поступило со станции “Сайдмор”, как от облегчения не осталось и следа.

“О боже, — мысленно простонал он, почувствовав, как опять засосало под ложечкой, — что эта сумасшедшая натворила на этот раз?”

Еще раз вздохнув, Первый лорд Адмиралтейства вставил чип в соответствующее гнездо на столе и вывел послание на экран.

* * *

— И насколько всё плохо, Эдвард?

Глядя на Высокого Хребта, Яначек решил, что тот проявляет свое беспокойство заметнее, чем ему хотелось бы, и гораздо заметнее, чем думает сам. Правда, в этом барон был не одинок: от остальных членов заседающего кабинета исходит отзвук точно такого же напряжения. Помимо Яначека и самого барона Высокого Хребта в кабинете сейчас находились Элен Декруа, графиня Нового Киева, граф Северной Пещеры и сэр Харрисон МакИнтош.

— Трудно сказать, — ответил Первый Лорд. — Прошу понять меня правильно: я не уклоняюсь от оценки, но всё, чем мы сейчас располагаем, это рапорт Харрингтон об инциденте в системе Зороастр. Какие-либо детали мы можем узнать только через несколько дней: примерно столько потребуется, чтобы анди отреагировали на происшествие или на само послание Харрингтон в Саксонию, их командующему. Соответственно, и она сможет доложить нам об их позиции лишь после этого.

— Но когда эти сообщения придут сюда, — обеспокоено заявила Марица Тёрнер, — события, изложенные в них, устареют на две недели. И все это время мы не будем знать, как далеко зашла Харрингтон в давлении на анди, пока мы сидим здесь, не имея возможности вмешаться.

— Минуточку, Марица, — вмешался Яначек. — Мое мнение о “Саламандре” всем в этой комнате хорошо известно, и менять его я не собираюсь, однако при всем недоверии к её суждениям вынужден признать, что в данном случае она проявила куда большую сдержанность, чем я ожидал.

Он постучал по своему экземпляру рапорта Харрингтон — точно такая же распечатка лежала перед каждым из членов кабинета — и вдруг подумал: а удосужилась ли вообще графиня Нового Киева прочесть документ?

— По правде сказать, узнав о случившемся, я испугался, как бы она ни ринулась со всем оперативным соединением в Саксонию, требовать от адмирала Штернхафена удовлетворения. Но нет, к немалому моему удивлению, она постаралась сделать всё для снижения напряженности. Конечно, пока трудно сказать, как отреагирует на её предложение о совместном расследовании Штернхафен, но уже одно то, что она выступила с подобной идеей, стоит, по-моему, расценить как хороший знак.

— На первый взгляд, — возразила было графиня, но тут же покачала головой. — Нет, прошу прощения. Вы правы, просто меня волнует её чертов темперамент. Её первой реакцией всегда было немедленное применение силы — или, по крайней мере, ответ на силу ещё большей силой. Я полагаю, мне просто... трудно представить её в роли миротворца.

— И мне тоже, — согласился Яначек. — Тем не менее её первая реакция была именно такова. По крайней мере, в данном случае.

— Если так, — язвительно заметил граф Северной Пещеры, — это, несомненно, первый подобный случай за всю её жизнь!

— Вот тут, Стефан, у меня возражений нет, — согласился Яначек.

— Но вы говорите, что предсказать, как отреагирует Штернхафен на её предложение, невозможно, — напомнил барон Высокого Хребта.

Яначек пожал плечами.

— Нет, конечно. Если это действительно была случайность, нужно быть ещё большим психом, чем Харрингтон, чтобы не воспользоваться её предложением, чтобы снять напряженность и нормализовать ситуацию, но, с другой стороны, то, как вели себя анди в последнее время, позволяет заподозрить намеренную провокацию. Правда, я, как и адмиралы Юргенсен и Чакрабарти, не склонен видеть в этом происшествии злой умысел: имей Империя намерение развязать войну, она не ограничилась бы нападением на единичный тяжелый крейсер. Кроме того, кажется совершенно очевидным, что их корабль захватил “Джессику Эппс” врасплох. Они приблизились к ней на дистанцию поражения задолго до того, как “Джессика” приказала предполагаемому работорговцу остановиться, из чего следует, что драки анди не искали. Будь у них такое намерение, они дали бы залп без предупреждения, так что на “Джессике Эппс” даже не поняли бы, что с ними случилось.

240