Война и честь - Страница 264

264

А теперь еще и это. Легко Чакрабарти предлагать идти на поклон к Бенджамину Мэйхью и его любезному гранд-адмиралу Мэтьюсу. Саймону что, это ведь не ему придется иметь дело с несносными, чванливыми, фанатичными варварами, которых никак не удается поставить на место! Нет, эта работенка достанется Первому Лорду Адмиралтейства. Чакрабарти отсидится в стороне, а ему, Яначеку, придется унижаться, упрашивая Грейсон спасать их шкуру!

— И откуда вдруг возникла эта замечательная идея? — ледяным тоном осведомился Яначек.

— Не так уж и “вдруг”, — возразил Чакрабарти. — Да, должен признаться, открыто вопрос об обращении за помощью к Грейсону я пока не ставил, но озабоченность фактом чрезмерной распыленности флота в наших беседах выражал. Возможно, доклад Харрингтон усугубил мои опасения, но я уже не первый месяц размышляю об этом варианте решения проблемы — особенно в свете моей переписки с адмиралом Кьюзак.

— Кьюзак! — Яначек выплюнул это имя, как рыбью кость: Феодосия Кьюзак относилась к тем высшим офицерам флота, от которых ему так и не удалось избавиться. Он вынужден был выбирать между нею и графом Белой Гавани, которые оба были кумирами жителей Сан-Мартина. Граф освободил их от Хевена, а Кьюзак командовала флотом, защищавшим Звезду Тревора на протяжении почти десяти стандартных лет. Яначеку очень хотелось выдворить Феодосию со службы вместе с её драгоценным дружком графом, но барон Высокого Хребта рассудил иначе. Он решил, что изгнание обоих флагманов, столь популярных у сан-мартинцев, будет нежелательной растратой политического капитала.

— Да, Кьюзак, — подтвердил Чакрабарти. — Это одна из причин, по которым я не спешил обсуждать проблему с вами. Я знал, что любое её предложение будет сразу же... встречено вами в штыки. Но она права, Эдвард. У нас серьезные неприятности. Кто виноват в их возникновении — в настоящий момент вопрос второстепенный. Главное из них выбраться, и если грейсонцы способны нам в этом помочь, надо попросить их оказать нам помощь.

— Нет, — ответил Яначек более спокойным тоном. — И дело не в моем недоверии грейсонцам или Кьюзак. Да, я им не доверяю. Полагаю, у меня есть на то серьёзные основания. Но суть в другом. Наше обращение к Грейсону с просьбой о прямой военной помощи будет воспринято Республикой как провокация.

— Провокация?

— Разумеется! Ведь речь идет об усилении нашего военного присутствия в спорных системах. Очевидно же, что в период обострения такой шаг воспримут как провокационный.

— Если не ошибаюсь, только что отосланная нами дипломатическая нота может быть истолкована именно как провокационная, Эдвард!

— Это далеко не одно и то же. То — дипломатия, а это — конкретные военные меры. Я полагаю, что тут есть очень существенная разница.

— Мне кажется, что мы не придем к согласию, — ответил, помолчав, Чакрабарти. — Поэтому спрашиваю вас еще раз. Вы согласны просить премьер-министра изменить нашу политику в Силезии, с тем чтобы отозвать существенную часть кораблей Тридцать четвертого оперативного соединения с Сайдмора домой, либо же рассмотреть возможность запросить Грейсон об усилении наших пикетов?

— Нет, — твердо сказал Яначек.

— Хорошо. — Чакрабарти встал. — В таком случае прошу немедленно принять мое прошение об отставке.

— Это невозможно!

— Еще как возможно, Эдвард.

— Но тогда вам конец!

— Не исключено. Но на мой взгляд “конец” для меня наступит гораздо вероятнее, если буду сидеть сложа руки, в то время как мы катимся в пропасть.

— Вот как? — презрительно скривился Яначек. — И вы обсудили это со своими шурином и кузеном?

— Обсудил, — ответил Чакрабарти, и Яначек удивленно моргнул. — Акахито привел примерно те же аргументы, что и вы. По сути, посоветовал мне помалкивать и делать, что велят. Не скажу, что меня это удивило. А вот точка зрения Адама оказалась иной.

Сообразив, что таращится на Первого Космос-лорда с отвисшей челюстью, Яначек захлопнул рот — правда, с мышцами справился не сразу. Как и сам Чакрабарти, он не удивился тому, что Акахито Фицпатрик посоветовал своему кузену не раскачивать лодку, в конце концов, герцог Серой Воды на протяжении десятилетий являлся одним из ближайших политических союзников Высокого Хребта. Другое дело, шурин Чакрабарти, Адам Дамакос.

— И что же сказал по этому поводу мистер Дамакос? — осторожно поинтересовался Первый Лорд Адмиралтейства.

— Не думаю, что мне стоит обсуждать это с вами, — ответил Чакрабарти. — Скажу просто, что Адам... все больше и больше не в восторге от нынешнего правительства, несмотря на участие в нем графини Нового Киева и МакИнтоша.

— Что? — Яначек презрительно расхохотался. — Может быть, он предпочел бы увидеть в составе кабинета эту страдалицу, эту сладкоречивую идиотку Монтень?

— Между прочим, да. И он не единственный член парламента от либеральной партии, склоняющийся к этому. А в данном случае важно то, что Адам представляет либералов в Комитете по делам Флота Палаты Общин. А значит, об истинном положении нашего флота он информирован гораздо лучше, чем Акахито, и по большинству проблем его мнение совпадает с моим. Зоны нашей ответственности слишком велики, их слишком много, а кораблей, чтобы поспеть повсюду, слишком мало. Есть только два варианта: либо мы находим дополнительные корабли, либо сокращаем сферу нашего влияния. Третьего не дано, и если вы со мной не согласны, значит, наша дальнейшая совместная работа невозможна.

— Хорошо, — процедил сквозь зубы Яначек. — Прошение об отставке будет принято сегодня же, до конца дня. Надеюсь, мне не требуется напоминать вам содержание Акта о государственной тайне?

264