Война и честь - Страница 297

297

— Слава Богу, — согласился Стивене, по-прежнему не сводя глаз с дисплея, где облаку алмазной пыли сигнатур ЛАКов с “Инкуба” оставалось до встречи с хевами всего пятнадцать минут.

Точность данных на дисплее объяснялась как раз близостью этих ЛАКов, докладывавших обстановку по сверхсветовой связи, к неприятелю. Их экипажам Стивенс не завидовал. Миссия “Звездного шлема” по прикрытию супердредноутов тоже была опасна, но его, по крайней мере, отделяло от вражеских пусковых установок тринадцать миллионов километров. А ЛАКи...

Взглянув на сигнатуры супердредноутов и единственного НЛАКа Мэйтланда, он представил длинный неуклюжий хвост буксируемых за тяжелыми кораблями ракетных подвесок. Джефферс говорил, что сэр Рональд пользуется репутацией умелого тактика, и, по скромному мнению лейтенанта Генри Стивенса, вполне заслуженно. В отличие от многих командиров системных пикетов Мэйтланд был приверженцем частых и напряженных тренировок, проводил учения в условиях, приближенных к боевым, и поддерживал боеготовность своего подразделения на более высоком уровне, чем большинство пикетов. Сейчас он разослал подчиненным оперативный план, из которого было ясно, что адмирал, сознавая превосходство противника в тоннаже, намеревался свести это преимущество к минимуму путем искусного маневрирования.

Эксперты РУФ уверяли, что мантикорские ракеты значительно превосходят противника в дальнобойности. Стивенс был склонен относиться к этим сообщениям скептически, да и сэр Рональд, судя по всему, тоже. Разведка уверяла, что максимальная досягаемость пташек противника составляет семь-восемь миллионов километров. Сэр Рональд, с учетом “фактора искажения данных”, для надежности добавлял к оценке разведчиков ещё примерно четверть; таким образом, теоретическая максимальная дальность возрастала примерно до двенадцати миллионов километров. Эта было заметно меньше эффективной досягаемости тяжелых многодвигательных ракет КФМ, которые, в теории, имели более чем пятикратное преимущество по радиусу действия. Разумеется, максимальная досягаемость вряд ли могла называться “эффективной”, поскольку даже мантикорские средства огневого контроля не смогли бы поразить активно уклоняющуюся мишень на таком расстоянии.

Но контр-адмирал Мэйтланд вовсе не собирался совершать подобных глупостей. Он намеревался дождаться, пока расстояние сократится до тринадцати миллионов километров, после чего произвести пуск со всех подвесок, буксируемых его тяжелыми кораблями и крейсерами. Учитывая преимущество в дальнобойности, он взял на буксир максимально возможное число подвесок, что вынуждало его передвигаться буквально ползком, но позволяло сделать с полдесятка мощных залпов до вхождения в диапазон досягаемости огня противника. Конечно, при стрельбе с такой дистанции стопроцентная точность не гарантировалась, но по крайней мере часть ракет должна достичь цели. При правильном расчете времени ракеты прорвутся одновременно с атакой ЛАКов. Такая комбинированная атака станет для обороны хевов серьезным испытанием и повысит эффективность и ЛАКов, и ракет.

“При этом, — подумал Стивенс, — если атака ухнет в унитаз, мы будем от них достаточно далеко, чтобы выйти из боя и унести ноги. А вот ребята в ЛАКах не смогут — поскольку уже прошли три четверти пути в глотку большому кодьяку! Так что на самый крайний случай мы пустим им кровь и сбежим, если...”

— Запуск ракет! Множественный запуск ракет!

Стивенс развернулся на голос главстаршины Лэндоу. Ветеран была одним из главных людей в тактической секции Стивенса, но в тот миг лейтенант был убежден, что Лэндоу сошла с ума.

Но стоило ему взглянуть на дисплей, как стало ясно, что боевой план сэра Рональда пошел прахом.

* * *

— Господи, мне их почти жаль, — выговорила Янина Аудерская так тихо, что услышать её мог только адмирал.

— Не стоит, — откликнулся Киркегард, не отрывая глаз от дисплея, на котором навстречу пикету манти мчался яростный ракетный вал.

Начальник штаба, удивленная суровостью в обычно мягких интонациях адмирала, неуверенно покосилась на него.

— Именно это они проделали с нами во время своей чертовой операции “Лютик”, — холодно напомнил ей адмирал. — Именно это. Я читал интервью с их адмиралом Белой Гаванью — разведка вырезала из газеты манти. Он сказал, что чувствует себя почти виноватым — словно “топил в пруду беззащитных щенков”. В общем, — Киркегард издал хриплый смешок, — он был прав. А теперь пришел наш черед. Посмотрим, как им это понравится.

* * *

Сэр Рональд Мэйтланд смотрел, как навстречу ему несется смертоносный ураган ракет.

— Мы надежно удерживаем цели? — спокойно спросил он операциониста.

— Э-э, мы... — Офицер встряхнулся. — Я хотел сказать, захват надежен настолько, насколько мы можем надеяться на таком расстоянии, сэр, — сказал он более твердо.

— Что ж, в таком случае нам следует воспользоваться ракетами, пока мы их не потеряли, — ответил Мэйтланд. — Приказываю сменить схему ведения огня. Вместо последовательных пусков — массированный залп. Немедленно!

— Есть, сэр.

* * *

— Пошли, — пробормотала Аудерская.

— Они должны были начать, прежде чем наши пташки приблизятся на дистанцию поражения, — подтвердил Киркегард, наблюдая за дисплеем, где уже появились первые оценки угроз встречного вражеского огня, сделанные боевым информационным центром. — Их больше, чем я ожидал, — признался он.

— Да, сэр. Нам не поздоровится, — сказала Аудерская.

— За всё надо платить, — пожал плечами Киркегард. — К тому же с такого расстояния даже системы наведения манти не обеспечат высокого процента попаданий. Наши, конечно, тоже, но... — на его лице появилась едва заметная хищная улыбка, — мы можем производить мощные повторные залпы... а они нет.

297