Война и честь - Страница 218

218

— Мне кажется, мы уже напомнили им о наших военных возможностях, — сказала Причарт, — а обострять ситуацию прямыми угрозами я считаю излишним. Но я продолжу давить на них дипломатическими способами. Вы с этим не согласны?

— Разумеется, согласен, — ответил Джанкола, но интонации говорили прямо противоположное. — А если бы и возражал — президент у нас вы. Однако если вы — я хотел сказать, мы — намерены продолжить дипломатический нажим, это не исключает и дополнительных маневров. Вот почему, как мне кажется, было бы разумно объявить о наличии у нас не только супердредноутов, но и носителей ЛАК.

— Ни в коем случае! — сказала Причарт и мысленно поморщилась, ибо слова прозвучали резче, чем позволительно. Слишком обидно было сознавать себя загнанной в угол между позициями Тейсмана и Джанколы. И тот факт, что Тейсман был ей другом, а Джанкола совсем наоборот, лишь усугублял обиду.

И, мысленно напомнила она себе, отчасти раздражение объяснялось еще и тем, что в любых предложениях Джанколы ей все сильнее хотелось видеть только подвох лишь потому, что предложения исходили от него.

— Нет, — сказала она уже более спокойным тоном и покачала головой. — Пойти дальше в раскрытии нашего потенциала я пока не готова. Но собираюсь ответить Декруа недвусмысленно и в доступной ей форме.

— Вам решать, — сказал Джанкола с удрученным видом.

Под маской мрачности он мысленно ликовал: манипулировать Элоизой оказалось совсем несложно. Как в старых баснях о том, как “вели” свинью, привязав к задней ноге веревку, — надо только тянуть в противоположном направлении. Последнее, чего хотел бы государственный секретарь, так это чтобы кто-то в Звездном Королевстве опомнился и серьезно задумался о реальности военной угрозы. А такое вполне могло случиться, вздумай Причарт или Тейсман предать гласности факт наличия у республики новых НЛАК.

— Да, — произнесла Причарт, глядя ему в глаза, — решать действительно мне. Не так ли?

* * *

— Сэр, на связи президент!

Голос капитана Бордервейк заставил Томаса Тейсмана оторвать взгляд от голографической схемы, плавающей над столом совещательной комнаты. Его помощница легонько постучала по своему наушнику, поясняя, откуда пришла информация. Том ухитрился сохранить невозмутимость. Это далось не без труда. Обычно разговоры с Элоизой Причарт его радовали, но он знал, с кем встречалась госпожа президент сегодня днем.

— Спасибо, Аленка, — сказал он и, обведя взглядом собравшихся вокруг голограммы офицеров, добавил: — Леди и джентльмены, прошу вас и адмирала Тренис обсудить оставшиеся вопросы с адмиралом Маркеттом. Арно, — обратился военный министр к начальнику штаба, — результаты мы проанализируем сегодня вечером.

— Да, сэр, — ответил Маркетт, и Тейсман, кивнув подчиненным, покинул помещение и направился к себе в кабинет.

Бордервейк провожала его до приемной, где заняла место за своим письменным столом. Личный секретарь Тейсмана хотела вскочить, но адмирал жестом велел женщине оставаться на месте и проследовал в святая святых. На панели коммуникатора светился огонек вызова. Сделав глубокий вдох, Том сел и нажал клавишу приема.

— Привет, Элоиза, — сказал Тейсман, когда на дисплее появилось лицо Причарт. — Прошу прощения, что ответил не сразу. Я проводил совещание с Маркеттом и группой планирования.

— Не извиняйся, — сказала она. — После разговора, который мне только что пришлось вытерпеть, ожидание в несколько минут не столь уж высокая плата за возможность поговорить с человеком, с которым хочется поговорить.

— Неужели все так плохо? — сочувственно спросил он.

— Хуже некуда, — ответила она и со вздохом добавила: — Хотя, если говорить честно, мое раздражение больше вызвано тем, что я терпеть не могу слышать от Арнольда то, с чем вынуждена соглашаться.

— Не вижу причин для беспокойства, — фыркнул Тейсман. — Я, например, не согласился ни с одним словом этого сукина сына, сказанным за последние два года!

— Знаю. Но ты военный министр, а я — президент. Я не могу позволить себе отмахнуться от позиции члена кабинета только потому, что он мне не нравится или не внушает доверия.

— Наверное, президенту такое действительно не позволено, — сокрушенно сказал он, принимая неявный упрек.

— Извини, — сказала, поморщившись, Причарт. — Наверное, не стоило это выплескивать, но наболело. Надо же: Арнольд только что заявил мне, что, по его разумению, проявлять на переговорах с манти больше решимости, чем мы уже продемонстрировали, было бы... нежелательно.

— Джанкола так сказал? — Тейсман удивленно моргнул.

— Не слово в слово, но смысл такой. Не знаю, правда ли он так думает, или пытается сбить меня с избранного курса из-за наметившегося сдвига в общественном мнении в мою пользу. Но проблема состоит в том, что, хочется мне того или нет, я не имею права вот так, с ходу, отмахнуться от официально выраженной озабоченности.

— Потому что ты считаешь, что если ты отвергнешь его предложения, а потом это ударит по тебе, все выгоды он запишет на свой счет?

— И это, конечно, тоже, Том, но давай смотреть правде в глаза: мы не любим Арнольда, но он отнюдь не идиот. А он утверждает, что, если мы хотим продолжить нажим на манти, стальной кулак под нашей шелковой перчаткой должен просвечивать явственней.

— Иными словами, он по-прежнему хочет объявить о наличии у нас НЛАК, — прервал её Тейсман. — Так вот, я по-прежнему против. За прошедшее время люди Шэннон успели ввести в строй ещё девять носителей с полным комплектом ЛАКов. Чем больше времени у неё будет, чтобы в тайне от манти довести до ума уже заложенные, а может быть, и построить новые корабли, тем лучше для нас.

218