Война и честь - Страница 219

219

— Том, твоя позиция мне понятна, — терпеливо сказала Элоиза. — Более того, в беседе с Джанколой я её поддержала, но это не значит, будто всё им сказанное можно просто оставить без внимания. В ноте я выразилась предельно ясно, разве только не огрела Декруа дубинкой по голове, но она, похоже, все равно не верит в серьезность наших намерений. Боюсь, чтобы до неё хоть что-нибудь дошло, придется пойти на радикальные меры. Прибегнуть к языку, которым дипломаты обычно стараются не пользоваться.

— А разумно ли это?

— Разумно или нет, — резко заявила она, — но если я собираюсь и дальше иметь дело с людьми столь непроходимо глупыми, что они не видят опасности у себя под носом и готовы свалиться в пропасть, а нас, вне зависимости от нашего желания, прихватить с собой, мне, чтобы до них достучаться, потребуется весьма увесистый молоток.

Тейсману с трудом удалось скрыть недовольную гримасу. Растущее раздражение Причарт по отношению к Джанколе и к Звездному Королевству беспокоило его уже не первый месяц. Правда, он признавал, что сам ничуть не лучше, ибо злился на них обоих ещё сильнее, но в конце концов, как отметила сама Элоиза, президент здесь она. Её гнев намного опаснее, чем его.

— Но если мы не собираемся объявлять о НЛАК, — осторожно сказал он, — то о каком молотке ты говоришь?

— Я потребую немедленного ответа на сделанные предложения, причем ответа по существу. Я хочу от них хотя бы минимальных уступок, хоть какого-то движения вперед. А в случае отказа отзову нашу делегацию с этих так называемых мирных переговоров для “консультаций” в Новый Париж. И буду держать их здесь месяцами, если потребуется.

— Это радикальная мера, — заметил Тейсман. — Не скажу, что она не оправдана, или, что, в конечном счёте, это не может оказаться хорошей идеей. Но сейчас, после официального объявления о Болтхоле, это и вправду сильный нажим. Может быть, сильнее, чем мы того хотим.

— Я учитываю такую возможность, — заверила его Причарт. — Не думаю, что ситуация может выйти из-под контроля — во всяком случае, не так быстро. Слишком велика инерция с той стороны. Правда, я могу ошибаться. Вот почему я тебе и позвонила.

Несколько мгновений она смотрела ему в глаза, а потом спросила:

— Что у нас с военным планированием?

— Я боялся, что ты спросишь, — вздохнул он.

— Я бы не спрашивала, если б могла.

— Знаю, знаю. — Тейсман глубоко вздохнул. — Вообще-то, — признался он, — дело движется лучше — если в наших обстоятельствах это слово уместно, — чем я предполагал.

— Вот как?

— Чем глубже мы анализируем ситуацию, тем яснее становится, что “Красный” план наиболее предпочтителен. Меня это не радует, ибо поощряет определенные умонастроения у офицеров группы планирования и, если уж быть совсем откровенным, — он нахмурился, — у меня тоже. Мне больше нравится рассуждать в категориях наступления, заставлять врага реагировать на мои действия, и меня беспокоит, что из-за этого я склоняюсь к наиболее агрессивному решению задачи.

— Том, ни один знакомый с тобой человек не поверит, что ты превратился в кровавого маньяка, — сказала Причарт.

— Пока в это не поверю я сам, — с усмешкой ответил он, и она пожала плечами. — Но, со всеми оговорками, должен признать, что наилучшие шансы нам дает неожиданное, стремительное и мощное наступление. Только оно открывает перед нами возможность вернуть оккупированные системы и нейтрализовать — во всяком случае, на первом этапе — способность противника предпринять ответные действия. Можно надеяться, что это даст нам короткую передышку, во время которой дипломаты сумеют чего-нибудь добиться. А не сумеют, так мы, по крайней мере, будем находиться в самом выгодном из возможных положений, если нас принудят сражаться до конца.

— Насколько мы готовы к осуществлению такого сценария — если придется?

Несколько секунд Тейсман смотрел на нее молча.

— Смотря как считать, — произнес он наконец. — Чисто технически — операцию можно начать завтра. И если наши предположения верны и манти не предприняли ничего радикального, чтобы изменить оперативную ситуацию до того, как мы ударим, я бы расценил наши шансы на успех в семьдесят-восемьдесят процентов.

— Так много? — удивилась Причарт.

Тейсман нахмурился.

— Позволю себе заметить, что на деле мои слова означают следующее: даже если все наши предположения верны, все равно остается вероятность в двадцать-тридцать процентов, что нам надерут задницу.

— Не похоже на уверенность убежденного милитариста, — заметила, усмехнувшись, президент.

— Если тебе нужен убежденный милитарист, ты давно должна была отправить меня в отставку. По моему глубокому убеждению, искренне стремиться к войне, особенно с учетом того, что всего пять стандартных лет назад мы чудом спаслись от полного разгрома, может только псих. Проблема в том, Элоиза, что, если я хочу получить реалистичный план успешного ведения боевых действий против манти и их союзников, я вынужден поощрять в мышлении моих стратегов агрессивные тенденции. Однако, увы, даже если мы победим, наши проблемы не закончатся, если только мы не собираемся целиком завоевать Звездное Королевство. Даже если на начальном этапе мы зададим им хорошую трепку — насколько я понимаю, нам сейчас это по плечу, — завоевание будет кровавым, дорогим и очень, очень неприглядным... хотя любая оккупация по старой модели Законодателей была бы намного хуже. К тому же в долгосрочном плане она абсолютно бесперспективна. Вот почему я категорически против военного решения проблемы, если ему найдется хоть сколько-нибудь приемлемая альтернатива.

219